Уголок коллекционера

Satoriyakki (2012) s/t. Насколько я знаю, это единственный альбом, записанный трио японских любителей восточной музыки. В его составе – исполнитель на уде и тамбуре Кеиичи Сато (наиболее известный, как лидер похожей группы Oshare Gypsy), его коллега по участию в проекте Maboroshi Paganz Чисато Яги с перкуссией в виде томбака и дарбуки, а также мастер игры на лютне и нюкельхарпе (она же – "шведская клавишная скрипка") Тацуси Торитани из коллектива Rough Brunch. Весь диск построен на стыке чембер-прога и арабской музыки с небольшими вставками, более близкими к европейскому фолку. Как можно понять из инструментария, пластинка чисто акустическая, в главной роли в основном смычковые переливы той самой нюкельхарпы, которую многие могут знать по партиям Ричи Блэкмора на пластинках Blackmore's Night и немецким фолк-металлистам In Extremo. Музыка очень активно использует ближневосточные мотивы и ритмы от Магриба до Афганистана, с частыми сменами и того, и другого в рамках одной композиции. С другой стороны, и Европа активно проглядывает то в вокале Чисато Яги на итальянском языке в Jigoku no Mon (Città dolente), то ее же партиях на французском в вальсовой Aozameta Yamabato (L'oiseau bleu), то в ренессансных лютневых переборах, да и ретро-мотив San Banme no Majo (The Third Witch) склоняется в ту же сторону. �нтересная пластинка, я послушал с удовольствием.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

Yasen no Tsuki Gakudan (2012) Ikari no Namida '07-'09. Второй и последний альбом этого необычного коллектива был издан много позже собственно исполнения и записи. Он довольно короткий: вся продолжительность диска – тридцать три минуты, восемь треков. Стартует пластинка с мелодичной, практически эстрадной заглавной темы с женским вокалом, но в полуавангардной обработке духовых и ритм-секции, за ней следуют тангоподобный чиндон Kuma Q Tensei Sub-Theme с ведущей флейтой и романтичная Kizuato no Ballad / Sabi под акустическую гитару и бамбуковую флейту, к которым через некоторое время подключаются аккордеон, туба и остальные инструменты. Продолжают диск типичный медленный, но экспрессивный чиндон Umi ni Ikou и изначально спокойная Part-Timer Work Song с солирующими акустической гитарой, двуручной пилой, кларнетом и другими духовыми, которая потом переходит в более энергичную и ритмичную (местами самый настоящий марш) с соло флейты и тромбона. Неплоха задумчивая Kimin no Uta с женским голосом, флейтой и акустической гитарой, к которым лишь временами добавляются другие инструменты, включая диссонантный саксофон. За ней следует еще один чиндон Kizuato no Ballad / Nigiwai с ретро-мотивом и латиноамериканским привкусом за счет партий типично перуанской флейты и аргентинского аккордеона. Завершает альбом напористая среднетемповая вещь Hengen Kasabuta Karajou no Theme с трубящей в унисон духовой секцией и околоавангардными отдельными партиями, что суммарно напомнило мне Shibusashirazu Orchestra. Мне нравится подобный стиль, так что я послушал с удовольствием.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

Stoy (1997) s/t. Квартет Stoy был образован японскими любителями ближневосточной музыки и записал два альбома. Его основателями стали мастер игры на уде Юдзи Цунеми – ученик таких признанных мэтров, как суданец Хамза эль-Дин и тунисец Али Суритри, таблист Масаки Йосими, учившийся в �ндии у Устада Ала Рака Хана и позже получивший известность в качестве участника Date Course Pentagon Royal Garden, и уже достаточно известный скрипач Кэйсукэ Ота, которому всегда была близка восточная музыка. К ним присоединился один из самых знаменитых джазменов Японии – пианист Масахико Сато. Дебютная пластинка включает одиннадцать треков и представляет собой стилистический микс из арабской, турецкой, греческой, западноевропейской, балканской музыки, клезмера и кабаре, которые чередуются и порой смешиваются даже в рамках одного трека. Композиции как оригинальные, так и традиционные в новых обработках. Солирует чаще всего скрипка – то разбитная, то задушевная, на втором месте по числу сольных партий уд (как например, в 9-минутной композиции Taqsim Oud), следом идут фортепиано и мануальная перкуссия. Почти все вещи инструментальные, хотя в Tabla Bowl имеется скэт-вокал. Несколько выпадает из общей канвы заключительная Sola Topi, где этника плотно сплетается с джазом и даже авант-прогом, что, впрочем, не создает никакой чужеродности. Хорошая работа, которая продолжилась и вторым альбомом группы, и другими подобными проектами от ее участников – такими, как Arabindia, Wawawawa, Masara и другие.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

Uttara-Kuru (1999) East Wind. Второй и последний альбом, записанный дуэтом уже достаточно опытных на тот момент музыкантов: и Казумаса Йосиока, и Сейичи Кёда активно работали в разных проектах с первой половины 80-х. Неудивительно, с учетом их бэкграунда, что стиль этого диска – нью-эйдж на базе японской и другой восточноазиатской традиционной музыки. Бамбуковые флейты, переборы кото и сямисена, позвякивание колокольчиков на ветру и имеющееся в отдельных треках (Neyuki, Niigata Okesa и Aizu Bandaisan) национальное пение активно обогащается синтезаторными паттернами, обволакивающими электроорганными полотнами, струнными секвенциями, мелодраматичным фортепиано, барабанными лупами и прочими современными элементами. В результате получается весьма слушабельно, но как-то уж очень мейнстримно – это прямо архетипичный нью-эйдж, да еще и зачастую с откровенно попсовым ритмом (характерные примеры – Our Life или Falling Through A Cloud). Не моя музыка.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

Charan-Po-Rantan (2016) Onna no 46-Fun. Альбом, название которого переводится, как "Женские 46 минут", именно столько и длится. Оформление диска почему-то стилизовано под старославянскую книгу с вычурными буквицами и прочими атрибутами. Безбашенные сестрицы в очередной раз записали пластинку непрерывной буффонады и балаганной круговерти с тугим переплетением цыганщины, балкано-карпатской музыки, чиндона, клезмера, шансона и кабаре, что опять напоминает женский японский вариант Gogol Bordello и группировки "Ленинград". Снова вовсю хулиганят заливистые дудки, упоительные аккордеоны, разбитные скрипки, бешено галопирующая ритм-секция и самозабвенно голосящие вокалистки. В материале встречаются и заимствования – так, трек Moebius no Ikidomari представляет собой водевильную версию "В пещере горного короля" Грига, идущий следом Adam включает "Очи черные", а завершается пластинка небезызвестной Hava Nagila, которая звучит чисто по-японски: "хаба нагира". Есть пара номеров в умеренном темпе, но только чтобы перевести дыхание. Альбом выходил также в вариантах CD+DVD и CD+Blu-ray, где второй диск включал музыкальное видео.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

The Miyumi Project (2000) s/t. �нтересный, но с точки зрения состава совершенно нестабильный проект, организованный в 1995 году японским джазовым контрабасистом Тацу Аоки, который с 1977 года живет и работает в Чикаго. Дебютный альбом группы включал интернациональный – как по персоналиям, так и по инструментам – состав, собравший музыкантов из нескольких стран, игравших и на обычных джаз- и рок-инструментах, и на экзотических, включая индийский кларнет шенай, китайский корнет суона, традиционный корейский барабан бук, японский барабан тайко и другие. Общий стиль пластинки я бы определил, как психоделический этно-джаз. Открывает ее композиция Movement, начинающаяся с чисто психоделического ритма баса и перкуссии, на который накладывается классный баритон-сакс Мваты Боудена (который ранее и потом вместе с Аоки играл в коллективе Фреда Андерсона). Напряженная атмосфера создается в переработке традиционной японской мелодии Kurodabushi за счет трибалистичного грома бука и тайко с мрачными партиями баритон-сакса, играющего в нижнем регистре. Следом идет River, опять стартующая с одинокого соло на басу, к которому то и дело подключается гипнотизирующая перкуссия, потом и почти такой же кларнет, играющий вариации на тему восточной мелодии, а в финале опять остается один бас. Трек Color Coordination выделяется мощным напором почти маршевых барабанов в сочетании с фри-джазовым кларнетом, за ним следует Early Dance, где ревущий диджериду и гулкие металлические барабаны с кудахтающим и повизгивающим саксом и гортанными звуками напоминают атмосферу буддийской молитвы. Те же инструменты звучат очень медитативно и созерцательно в Floating Weeds, а в Ink Erasers саксофон устало верещит на фоне неспешных барабанно-басовых упражнений, к которым позже присоединяется звонко стучащий бук. Хороша композиция Fast Ride, где утробно бубнит бас, выплясывают кларнет с гобоем и басурманскими дудками, мерно колотит барабан тайко. В финальной полутораминутной Apology мелодию ведет гулкий бас под перестук экзотической перкуссии. Классная работа!

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

Chito Kawachi (1993) Chitotihc Kula-Kura. У одного из самых известных японских рок-барабанщиков 70-х (и по совместительству брата еще более знаменитого клавишника Куни Кавачи, вместе с которым они еще в 60-х основали The Happenings Four) почти нет сольных релизов. Чуть ли не единственным его полностью собственным альбомом является нью-эйджевый диск, вышедший в 1993 году. Открывается он полуминутным вступительным треком и композицией Bayou на базе центральноазиатского фольклора с множественными голосами и разнообразной перкуссией, которая и задает основной стиль всей пластинке. За ней следуют репетативная Scribble Dance с электроникой и эмбиентная Sanghyang с фортепиано, колокольчиками и бамбуковой флейтой, в духе healing music, которой увлеклись многие значимые японские рок-музыканты после окончания "золотой эры" рока. Дальше все идет достаточно ровно, как-то выделяются разве что Astral Lamp, где на главных ролях расческа, труба, гитара и ударные, и идущая следом за ней Jagg-Chagg, начинающаяся тихо и скованно, но в середине переходящая в звучный экспериментал. А также, безусловно, самый длинный номер диска – 7-минутный Heavens Breath прог-рок пополам с нью-эйджем и сильной этно-составляющей, и заключительная композиция Boroboe, где можно услышать скрипку Аски Канеко, бас Харуоми Хосоно, аккордеон и входящий обычно в состав индонезийского гамелан-оркестра барабан генданг. В целом же это не слишком интересная мне музыка, так что от рекомендаций воздержусь.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

Trembling Strain (1995) Four Pictures – Yottsu no Chouka. На своем втором альбоме группа изменила свой подход в пользу углубления в паназиатскую традицию. Несмотря на название диска (японская часть переводится, как "Четыре панегирика"), здесь не четыре, а пять основных композиций, разделенных короткими (1-2 минуты) инструментальными или вокальными интерлюдиями с каким-то одним инструментом в главной роли – перкуссия, японская бива, флейта, голос. Начальный номер Maisou Uta ("Погребальная песня") сочетает эмбиент и этнику и мне показалась скучноватой, зато идущая после первой вставки Kasou Uta ("Песня кремации") оказалась весьма достойным авант-прогом с преобладанием электрогитары в качестве лидирующего инструмента. Почти 13-минутная Nageki no Kawa ("Река плача") – снова эмбиент с использованием звуков природы (прибой, пение птиц, дыхание и т.п.), а Torisou Uta ("Похоронная песня птиц") – медитативная и репетативная психоделия с оттенками мелодики Центральной Азии. Неплоха завершающая пластинку Suisou Uta ("Песня водного погребения"), представляющая собой этно-эмбиентную прог-сюиту с несколькими темами, рок- и национальными инструментами и женскими вокализами. Этот альбом группы мне скорее не понравился: довольно нудно и зачастую слишком однообразно.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

Moshiri & Akira Sakata (1991) Kamuychikap (God's Bird). Группа Moshiri была создана музыкантом с Хоккайдо по имени Атуй – именно так его зовут на языке айнов, коренного населения этого острова. Его целью было сохранение и популяризация айнского фольклора, и на этой пластинке – дебютной у группы и записанной при участии знаменитого джазмена Акиры Сакаты – исполняются интерпретации традиционных айнских песен и современная музыка, написанная на темы их мифов. Все треки имеют тройные названия – на языке айнов, японском и английском. С учетом всей этой информации и имени Акиры Сакаты, для меня было большой неожиданностью, что основным стилем здесь оказалась синтезаторная IDM с солирующим пронзительным сопрано-саксом Сакаты в половине треков. В другой половине лидирует женский вокал, а сами номера по стилю – что-то типа меланхоличного арт-попа пополам с японским фольклором, в них Саката иногда приглушенно аккомпанирует на более сдержанно звучащем кларнете и бас-кларнете. Композиции не очень длинные, но после очень репетативной Pewtanke/We Ainus Protest/Kikyu no Koe "Ainu ni Minzoku-ken wo!" идет финальная 17-минутная вещь. Работа на любителя, мне не зашла.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм

Koichi Makigami (2010) Tokyo Taiga. Четвертый релиз Коичи Макигами в серии New Japan лейбла Tzadik формально считается его сольником, и именно его имя указано на обратной стороне обложке в качестве исполнителя. Однако по факту это не вполне так, и на том же обороте имеется и другая надпись, в которой сообщается состав некой группы с названием "АЯ" (именно с кириллической буквой Я), куда, помимо Макигами входили также алтайский музыкант Болот Байрышев, перкуссионист Масахару Сато (известный в качестве члена Hikashu, Bi Kyo Ran, Adi, и других примечательных коллективов) и виолончелист Удаи Сика (прежде сотрудничавший с Asturias, Mono и другими). Последний, правда, участвовал в записи только одного трека, зато двое других являлись еще и авторами или соавторами заметной части материала. � надо сразу сказать, что в отличие от двух первых альбомов Коичи Макигами, вышедших в этой серии, на этот раз содержимым диска является не вокальный выпендреж в чисто авангардных конструкциях (хотя совсем без него тоже не обошлось), а гораздо менее экстремальная, более слушабельная и вообще другая музыка. Голос и здесь играет важную роль, но в не столь экстремальных его формах; поют и сам Макигами, и Сато, и Байрашев (последний – на алтайском и русском), в некоторых вещах звучит также горловое пение алтайского исполнителя. Довольно широк арсенал инструментов, включающий экзотические: Макигами играет на корнете, теремине и традиционном смычковом инструменте тюркских народов кубызе, а также применяет электронные шумы. Болот Байрышев использует разные варганы (композиция Kak Paporotnik полностью построена на игре нескольких, включая якутский хомус с трещащим тембром), алтайскую продольную флейту шоор (она главная в треке Chadaae Ba) и бренчащий двухструнный инструмент топшуур, который вместе с виолончелью Удаи Сики и кубызом можно услышать в 13-минутной этнической Tundra. �, наконец, за Масахару Сато – разнообразная перкуссия плюс лаосский губной орган кхэн. Несмотря на явный акцент на фольклоре, суммарно это все же авангард, просто с большой долей азиатской этники и психоделии, которая вытекает из самого по себе стиля центральноазиатской традиции. Особняком стоит акапелльная Chakanzirme, которая по звучанию больше всего похожа на скандинавский фолк, но может быть и монгольской колыбельной. �нтересный диск.

_________________
Музыка подобна сновидению. � в то же время, в противоположность сновидению, она обладает большей конкретностью, чем любая явь. Ей под силу менять сон и явь местами. �ногда она и самого меня превращала в мою любимейшую мелодию.
Ю. Мисима, Золотой храм